О жилищных условиях советских людей на новой родине дают представление интервью с первыми переселенцами.
В систематизированных интервью кандидатом исторических наук Виталием Масловым переселенцы сообщали о комбинации коммунальных удобств в домах: имелись здания с электроосвещением, водопроводом и канализацией (А. И. Трубчанина сказала, что эти удобства были в домах богатых немцев) или же вообще без них; здания только с водопроводом и канализацией или только с электрическим освещением. Во дворе таких строений был оборудован туалет и выкопан колодец, воду из которого могли брать ведрами или с помощью ручных насосов.
Нередко вспоминали, что электрического освещения сначала не было, но его наладили через некоторое время либо электрические линии подвели через несколько лет. Семье В. С. Савкина «выделили кирпичный дом с канализацией и подачей воды из колодца». На день интервью «водопроводные трубы и ручной насос исправно» служили. В доме И. П. Петухова «был водопровод, но он не работал: остались только эмалированная раковина и канализация. Ею… пользовались долгие годы». В. П. Гольцев отметил: «С водоснабжением проблем… не было. В каждом поселке находилась своя водонапорная башня. Поэтому тогда колодцами практически никто не пользовался. Конечно, в домах вода не шла из крана, но в домах у всех стояли рукомойники. А воду набирали из колонок» на улицах. Воду из них качали вручную. Т. А. Пачкунова сообщила, что «в подвалах были… насосы, то есть водоснабжение работало». В ряде мест воду черпали из родников или озер.
Из интервью переселенцев следует, что в части немецких домов были ванны. С. Е. Смирнова, жившая на втором этаже дома в поселке Ушаково Низовского сельсовета, говорила о большой железной ванне. И. П. Петухов из поселка Покрышкино рассказал: «Ванна стояла. Мы не знали для чего она, демонтировали её и отнесли на чердак — в ней потом лук хранили». В. А. Красильников из Озёрского района, говоря об электричестве в доме, сказал, что «оно было подключено нами позже, хотя немецкая проводка была. Почти на каждом хуторе были линии (4 медных провода, электроприборы)». Большинство переселенцев вспоминают, что электричество в дома провели в 1950-х гг. В связи с этим для освещения помещений употребляли керосиновые лампы. На первых порах могли применять самодельные осветительные приборы. По словам З. И. Сидоровой, «света не было. Но мы нашли выход из этой ситуации и придумали следующее устройство. Мы взяли старый использованный снаряд, сплющили его, оставив небольшое пространство, потом отрезали от шинели кусок, это у нас был фитиль». «Стреляные гильзы с матерчатым фитилем» использовали и в поселке Ильичёво Полесского района. В гильзы заливали солярку. А. И. Юржихина описала «коптелки, типа лампадки — в емкость наливали горючую жидкость, через отверстие в кружке картошки, который закрепляли вверху емкости, пропускали фитиль». В. Новикова из поселка Рощино Зеленоградского района уверена, что порой для освещения жилья жгли лучины.
Отопление в комнатах было печное. Часто говорят о разнообразных кафельных печах, их особо запомнившихся деталях — красивая кафельная печь с блестящими крючками; «кафельная печка зеленого цвета… небольшая и на колесиках, так что ее можно было перемещать по комнате... очень долго нам служила и ни разу не задымилась»; печи, выложенные плиткой, «в одной комнате белой, в другой насыщенной зеленой, которая переливалась при малейшем освещении»; «в комнатах, как шифоньеры, красивые печи стояли: одна из коричневого кафеля, другая — из белого». В одном из интервью сказано о хорошей немецкой печи, которая «быстро нагревалась и долго держала тепло», но в другом говорится о кафельной печке, которая мало грела.
Ряд переселенцев вместо кафельных печей клали в комнатах русские печи. О причинах замены печей рассказала М. И. Романова из Полесского района: «Еще в доме были три кафельных печки, что для нас было в диковинку. Мы привыкли к русским печкам-лежанкам, на которых готовили еду, грелись и спали, поэтому впоследствии переделали печки под русские». Кое-кто по-своему совершенствовал немецкие печи: «в комнате была большая печка, их называли “галанки”. Мой отец ее чуть-чуть переделал, добавил что-то типа лежанки, как у русской печки». Иногда кафельные печи разрушали в отместку всему немецкому за родственников, убитых в годы войны. Кроме того, в очень холодные зимы 1946 и 1947 гг. немецкие печи не справлялись с обогревом комнат.
В интервью отмечался и факт комбинации немецких и русских печей — «отец сложил русскую печь в доме, голландки мы не ломали» (О. С. Ильина), «в доме была печь, большая, разукрашенная узорами, но мы ее убрали и поставили русскую печку, чтобы хлеб можно было печь, а в другой комнате оставили немецкую» (В. П. Лосев); «печку эту папа сам на кухне сложил; немецкие печи-голландки сначала ломать не стали — жалко было; они у нас долго простояли, до того момента, как паровое отопление сделали» (Н. Г. Огнева).
Кое-кто оставлял камины, используя их не для обогрева комнаты, а для ее украшения. В одной беседе было сказано об использовании в 1947 г. буржуйки для отопления и приготовления еды.
Топили дровами, торфяными брикетами, углем, «нередко ходили ломать соседние дома, разбирали оставшуюся мебель», деревянные полы.
О предметах мебели и быта
Переселенцы вспомнили о взятых с собой «некоторых предметах мебели» или о перевозке «прежнего имущества: мебели», «всего домашнего скарба». Например, семья Р. К. Киковой забрала практически все имущество — «и кровать, и диван, и шифоньер, и сундуки, даже кадки взяли», «в них потом грибы солили». Среди мебели, доставленной из российских и белорусских регионов, переселенцы назвали также столы, стулья, железные кровати и детскую разборную кроватку.
Нередко из родных мест переселенцы ехали без домашней обстановки и, по словам В. П. Гольцева, «возможности купить ее не было, поскольку ее было очень мало и цены были очень высоки», поэтому пользовались в Калининградской области немецкой мебелью. Она оставалась в выделенных или еще пустовавших домах, в том числе в постройках, находившихся далеко от мест нового жительства переселенцев, например, на границе края с Литвой. По словам Т. В. Рябовой, переехавшей с родителями в Приморский (Зеленоградский район), в полученном доме на хуторе «были зеркало, кушетка, столы, стулья… и даже ключ на стене висел». В доме, выделенном семье А. К. Красновой в Озёрском районе, остались от прежних богатых хозяев резная мебель, шифоньер с одеждой.
Впрочем, из архивных документов следует, что в 1946 г. не во всех районах области имелись незаселенные меблированные дома или же мебель в них была поломана. Более того, с мест докладывали в вышестоящие органы управления, что «большая часть мебели и сельскохозяйственного инвентаря растасканы со стороны литовской границы».
Мигрантам, прибывшим в область в 1947 г., чаще всего не доставалось жилье с немецкой мебелью. Многие переселенцы использовали самодельную мебель: «стол и стулья отец сделал сам», «стулья, столы, деревянную кровать отец изготовил сам, т. к. по профессии был плотник»; «искали какие-нибудь доски, сколачивали их: получались столы, скамейки, стулья, кровати», «в доме у нас мебели почти не было, лишь только пара кроватей, стол и скамейки, сколоченные отцом», «из старых досок мы делали столы, скамейки, лавки» или нары вместо кроватей. Кое-кто стол, стулья, лавки заказывал у столяров.
Переселенцы вспоминают, что мебель — кровати, кушетки, столы, стулья или шкафы — покупали у немцев за продукты или у переселенцев, приехавших раньше.
Со временем наладилась работа предприятий местной промышленности, выпускавшей гардеробы, буфеты, столы и другую мебель. Как вспомнила М. В. Калесникова, в поселке Сенцово «был магазин со всеми товарами первой необходимости от зубной щетки и хлеба до дивана и шифоньера. Цены были приемлемые, но всё же экономили, так как у меня… сестра на попечении находилась». Переселенка не скрыла того, что в этих обстоятельствах она мебель «с работы тащила». Иногда немецкую мебель покупали у военнослужащих.
В интервью упоминаются разные предметы домашнего интерьера — столы, в том числе дубовые, стулья, табуреты, скамейки, лавки, кровати, шкафы, буфеты, комоды, тумбочки, обычные и даже с «мраморными столешницами», мягкий инвентарь. Набор и количество мебели в домах и квартирах не были, конечно, одинаковыми. Например, М. А. Асташина сказала, что «обстановка в квартире была скромной: стол, скамейки и шкаф, но для того послевоенного времени вполне уютно». По словам Д. Титова, в их однокомнатной квартире «стояли стол, плита… и две кровати. Мы с братом на одной спали, а мать на другой». А в некоторых семьях для сидения применяли диваны, плетеные кресла. В. И. Кунина сообщила о том, что у них «в комнате стоял судник — шкаф для кухонной посуды. Он был немецкий, очень красивый. Деревянный. С резными дверцами и изумительным стеклом».
Переселенцы часто говорят о кроватях. Они могли быть железными («кровать железную везли» с собой, «из военчасти нам привезли железные кровати», «в сарае нашли железную раскладную кровать»), деревянными — «дали одну деревянную кровать», имелись «немецкие деревянные кровати с очень высокими спинками», «кровати, немецкие с пружинами» (одну из таких кроватей собиратель предметов послевоенной эпохи В. Н. Васильков передал в Озёрский историко-краеведческий музей). Семье Н. Ф. Смирновой «кровати выдало правление колхоза: одну большую немецкую койку и две односпальные солдатские». В домах стояли и детские кроватки («для меня… отец нашел красивую кроватку, в которой потом еще сестра моя спала»). А. И. Козлова «нашла… деревянную детскую коляску для сына».
Об использовании коек и матрацев, оставшихся от передислоцированной из поселка Поречье Правдинского района воинской части, вспомнила В. П. Балагурова. В. И. Окунева утверждает, что в ее семье «кровати появились значительно позже, через год, полтора».
Возможно, из-за этого могли отдыхать на приспособленных сооружениях. Например, в одной семье «наложили мы кирпичей, наверх доски — вот и кровать» (С. Е. Смирнова), а в другой «из мебели остался чудом сохранившийся немецкий стол; на ночь мать на него нас укладывала и накрывала накидкой» (Н. А. Хахина). Да и столы на первых порах некоторые переселенцы делали так: «поставили чемодан, наверх корзину — вот и стол».
Некоторые по два-три года спали на полу, положив фуфайку под голову и накрывшись одеялом. Для ночного сна использовали и скамьи. Если в доме клали русскую печь, то кто-то из членов переселенческой семьи спал на ней.
Постельные принадлежности тоже были разными. А. Ф. Ковальчук подчеркивала: «Что же касается быта, то у нас не было чего-то лишнего, ненужного. У каждого было по подушке, одеялу, кровати». Кое-кто спал на тюфяках, набитых соломой. Другие спали на матрацах. Перины привозили с собой или за еду выменивали у немцев. Укрываться могли лоскутными одеялами, изготовленными в родных местах. Кроме того, переселенцы вспоминали, что одеяла и матрацы они получили от воинских частей.
В комнатах устанавливали швейные машинки. Их не только везли из России или Белоруссии, но и обнаруживали в немецких домах. В интервью З. И. Смирновой сказано: «На чердаке мы нашли немецкую швейную машинку “Зингер”, которая прослужила нам до 1984 года». Немало таких машинок сохранилось в муниципальных, школьных и библиотечных музеях. В семье А. Т. Кожановой из-под Железнодорожного «мать пользовалась немецким ткацким станком. С собой из Белоруссии привезли семена конопли, льна, сеяли их и готовили нитки. Ткали вещи сами, красили полотна ольхой, крушиной». В доме З. А. Вьюшинской из поселка Ольховое под Светлогорском было пианино. Его привез отец, объезжавший в поисках мебели окрестные хутора. По воспоминаниям, в ряде калининградских сел в начале 1950-х гг. появилось радио, использовались радиоприемники «Москвич».
Использование немецких вещей и техники
Часть интервьюируемых во второй половине 1940-х гг. были детьми, играли с игрушками. Правда, воспоминаний о них, как ни странно, весьма мало. Г. Д. Баляйкина сравнила игрушки немецких и советских девочек и мальчиков: «У немецких детей были настоящие куклы, ни у кого из русских детей таких игрушек не было. Вместо кукол у нас были полешки, завернутые в тряпки. Когда немцев увозили, дети завернули своих настоящих кукол и закопали под деревом. Когда немцы уехали, мы побежали откапывать кукол, но их там не оказалось, немецкие ребятишки все же забрали их с собой». Думается, что немецкие куклы все-таки оказывались у дочерей других переселенцев. А. Н. Турок рассказала о сшитой знакомыми немками кукле ростом с ребенка. С. И. Гринева также поделилась впечатлениями о куклах: «Игрушек у нас не было никаких. Была только кукла, которую мамка мне из соломы сделала. Потом, правда, она на хутор какой-то заброшенный ходила и нашла там такую большую немецкую куклу. Хорошая была кукла».
В немецких домах и усадьбах обнаруживали и другие вещи, устройства и механизмы, которые могли использовать в быту или хозяйственной деятельности. З. И. Сидорова, проживавшая в поселке Матросово, поведала о ручных жерновах: «А на чердаке мы нашли интересное устройство, наподобие мельницы. Два больших камня очень плотно прилегали друг к другу, и можно было что-нибудь молотить. Например, мололи булыжники соли для коров. К нам приходили и другие жители поселка». Такие жернова делали и сами переселенцы.
В некоторых интервью рассказывается о том, что в Багратионовском районе в одном из колодцев нашли немецкий мотоцикл в смазке. А В. А. Красильникову врезалось в память, что после немцев остались не только разбитые мотоциклы, но и старые автомобили, немало велосипедов. Он припомнил, что вместо шин на велосипедах приспосабливали «шланги, хотя ездить так было трудно».
Приусадебные участки и хозяйственные постройки В интервью имеется информация о сооружениях на приусадебных участках. Один переселенец сообщил о строительстве бани. Немаловажными для сельских жителей были хозяйственные постройки. К примеру, И. П. Петухов подробно рассказал о некоторых из них: «Был замечательный двор: скотный сарай с цементированным полом, сточной канавой. Сарай был и на коров, и лошадей рассчитан, а наверху был сеновал. Все это было из красного кирпича». По словам, В. Д. Смолькина, «в сараях лежало оставшееся от немцев сено, кормушки для скота были из керамики, стоял сельхозинвентарь, молотилки, сноповязалки». Вероятно, это были постройки и механизмы во дворах богатых немецких крестьян. В основном советские переселенцы говорили об одном или двух каменных сараях для скота. Также во дворах могли быть погреба, а дорожки от дома к сараю были вымощены булыжником.
Нередко вспоминают о клумбах, цветах и постриженных кустарниках, которые были высажены у домов в палисадниках, огороженных штакетником. Также часто переселенцы упоминают приусадебные фруктовые сады. В них росли яблони, вишни, груши, сливы, малина, смородина, крыжовник, барбарис и др. плодовые деревья и кустарники.
* * *
Интервью первых переселенцев в Калининградскую область содержат массу сведений о жилищных условиях советских людей на новой родине. Изучение данных материалов позволяет получить представление о том, какие дома или квартиры получили крестьяне, как они обставляли их мебелью, меняли немецкое жилище в соответствии с собственными предпочтениями, в частности могли сооружать русские печи, которые к настоящему времени почти все разобраны. При этом переселенцы из разных мест России и Белоруссии не переносили в новую бытовую среду в полном объеме привычные модели повседневной жизни, сложившиеся в регионах выхода; не было и тотального уничтожения всех немецких материальных ценностей, хотя, конечно, часть домов разрушили или разобрали. В тяжелых условиях послевоенного времени советские переселенцы наряду с привезенными предметами домашнего обихода нередко использовали оставшуюся немецкую посуду, инвентарь, мебель, хозяйственные постройки.
Фрагмент исследования Виталия Николаевича Маслова — кандидата исторических наук, научного сотрудника Научно-исследовательского центра социально-гуманитарной информатики, старшего научного сотрудника Института геополитических и региональных исследований, доцента Балтийского Федерального университета им. И. Канта «НАМ ДАЛИ КИРПИЧНЫЙ ДОМ»: ЖИЛИЩНЫЕ УСЛОВИЯ СОВЕТСКИХ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ В КАЛИНИНГРАДСКИХ СЕЛАХ В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ (ПО МАТЕРИАЛАМ ИНТЕРВЬЮ).
Фотографии из семейных альбомов А. Сологубовой, Евгения Морозова, фондов Государственного архива Калининградской области и с сайтов www.75history.kantiana.ru www.gusev-online.ru «История России в фотографиях» www.russiainphoto.ru газета "Гражданин" www.grazdanin-gazeta.ru
